Работала в ведущих частных медицинских центрах США, изучала нетрадиционную китайскую и индийскую медицину, автор программы омоложения организма и двух книг, на русском и английском языках, «Миссис Русская Калифорния 2020», врач-ординатор «РосБиоТеха». Сейчас проходит ординатуру по специальности «реабилитология» на базе филиала №2 военного госпиталя имени Вишневского. Журнал «Я – МОГУ!» не смог пройти мимо личности с такой уникальной биографией.
Марина Евгеньевна, ваша жизнь такая многогранная и изобилует столь крутыми поворотами, что теряешься: с чего же начать разговор?
Может быть, с самого начала? Я родилась в Пензе, отец – офицер российской армии, до сих пор преподает в артиллерийском училище, мама – с Украины, по профессии – менеджер высшего звена в торговле. Наш род Устиновых имеет богатую семейную историю во многих поколениях. Один из моих прадедов был священником русской православной церкви.
Я окончила Самарский государственный медицинский университет по специальности «лечебное дело» и ординатуру по дерматокосметологии, после чего в начале 2000-х с 300 долларами в кармане поехала изучать английский язык в Калифорнию. Уже на месте я решила попробовать продолжить обучение в аспирантуре. Это была авантюра, конечно. Увидела объявление в газете, впервые в жизни составила резюме, еще не владея толком английским, и в итоге была принята в California Pacific Medical Center на постдокторантуру. Изучала, в частности, амиотропический склероз.
То самое заболевание, которое стало широко известным благодаря знаменитому ученому Стивену Хокингу?
Он болел боковым амиотрофическим склерозом, но у этого заболевания есть и другие формы. Потом я ушла в частную медицину, работала в ведущих медицинских центрах Сан-Франциско, Лос-Анджелеса и Майами, ассистировала там в операциях по пересадке волос, а свой профессиональный путь в США закончила в команде президента Американской академии антивозрастной медицины профессора Рональда Клатца. В Сан-Франциско я провела восемь лет, затем переехала в Голливуд, где в Ziering Medical занималась пересадкой волос звездам кино. И вот тут я уже начала перегорать из-за однообразия работы. Хотя жизнь там была замечательная – я дружила с Фрэнком Сталлоне, Дольфом Лундгреном, Доном «Драконом» Уилсоном, Бенни Уркидесом, Синтией Ротрок (большинство из этих актеров – бывшие кикбоксеры и звезды боевиков 1990-х годов, хорошо знакомые российским зрителям). Но монотонная работа не совсем по мне. Поэтому пошла в косметологию, антивозрастную медицину. Это новейший тренд сейчас, который объединяет 11 медицинских направлений. Восстановительная медицина в России максимально приближена к этому понятию.
Ваши книги ведь тоже об этом?
Не все. Одна из моих книг – художественная, в ней я выступаю как журналист. Ведь я еще сотрудничала с разными изданиями в Америке, публиковала рассказы, диалоги, светские обзоры, писала о спорте, искусстве, жизни русской эмиграции. Это было как хобби. Поэтому в этой книге вы можете найти новеллы о любви, ее эволюции, любви как эмоции, которая проходит в своем развитии разные этапы: от страсти – к взаимной любви мужчины и женщины, любви к ребенку, любви к родине, к человеку, ушедшему из жизни, к Всевышнему. Эта книга была издана на русском языке. А вот другая моя книга уже на английском – Well-Being Tools for Optimal Aging («Оздоровительные средства для оптимального старения»), она о моей программе по омоложению организма с элементами косметологии и детоксикации.
Половина этой книги – анатомия тонкого тела, то, о чем не говорят в медицинских вузах. Я десять лет потратила на изучение этой темы. Вообще, когда в Сан-Франциско у меня была прекрасная жизнь, а муж уговаривал поступить в Стэнфорд и получить диплом врача, моя душа не лежала к этому. Меня тогда увлекло изучение человеческого сознания. В Калифорнии были великолепные учителя, школы, базы – и я с головой окунулась в эту стихию, по крупицам собирала со всех сторон полезные знания. И решила идти своим путем. Хотя прекрасно понимала, что обрекала себя на статус аутсайдера в медицине. Сейчас нетрадиционная медицина постепенно получает заслуженное уважение – потому что работает, потому что помогает. Мое понимание профилактической медицины заключается в снятии стресса, негатива, эмоциональной отработке, квантовой детоксикации.
Участие и победа в конкурсе «Миссис Русская Калифорния» – это что, PR-ход?
В некотором смысле. Как эксперт по омоложению, я своим примером хотела показать, что можно обойтись без ботокса и пластических операций и оставаться в прекрасной форме. Для меня это был в некотором роде пример служения медицине, то есть своему делу. У американцев есть поговорка walk the talk – иди по тому пути, о котором говоришь. Вот и я так делаю.
А когда вы вернулись в Россию? И зачем?
Надо сказать, что все эти годы у меня была жизнь на две страны. Был период, когда я по полгода жила в России, преподавала в Москве йогу, потом работала технологом-тренером по японской косметике Forlled со штаб-квартирой в Санкт-Петербурге и с зарубежными командировками по Европе, Азии и Америке. Но потом пандемия очень сильно всех перетряхнула. Живя в Лос-Анджелесе и развлекая себя занятиями кикбоксингом, я ощущала огромную оторванность от родины. Поэтому и вернулась. К тому же хотелось выйти на новый уровень. Обстановка к тому располагала.
Но началась СВО, планы поменялись, как и у большинства. К тому же меня стала напрягать ситуация, при которой я при всех своих знаниях являюсь, по сути, медработником среднего уровня. По законам РФ я могу восстановить диплом врача, пройдя ординатуру. Я подала документы на бюджетное отделение реабилитологии в Российский биотехнологический университет, и нашей базой оказался госпиталь им. Вишневского. Я была очень рада такому повороту судьбы, потому что в сложившейся обстановке для большинства из нас очень важно было сублимировать страх, невроз в какую-то полезную деятельность, в служение – для того чтобы просто-напросто не впасть в депрессию. Спорт, наука, медицина должны быть нейтральными территориями при любых политических обстоятельствах.
Госпиталь Вишневского имеет определенную специфику как военное медицинское учреждение. Чем вы там занимаетесь?
Восстановительная медицина – это часть реабилитологии, поэтому мой опыт пригодился по многим направлениям. Психологическая поддержка, реабилитация после ранений, социальная адаптация наших военных. Для меня большая честь работать под руководством главного реабилитолога Министерства обороны РФ профессора Владимира Егоровича Юдина. Сейчас мы проводим научное исследование по фантомным болям у пациентов с утратой конечностей.
Это что, частая проблема?
Да. От 40 до 70% ампутантов с ней сталкиваются. И мучить человека фантомные боли могут годами. Мозг постоянно проводит «инвентаризацию» организма и при этом обнаруживает нехватку части тела. Реагирует на это болью. А боль – это сигнал: что-то не так. Человек спать не может, страдает качество жизни.
И как быть?
Обманывать мозг. Например, разместить между ног (если ампутирована одна нижняя конечность) зеркало и проводить сеансы зрительной терапии – в зеркале будет казаться, что у человека две ноги. Глаза это видят, сигнализируют в нейроматрицу: все в порядке, ног по-прежнему пара. И мозг успокаивается, боль отступает.
Так просто?
Это в конкретном случае, когда можно использовать эффект зеркала. Но часто это просто невозможно. С руками уже не получится. Так что эта тема требует качественного исследования, в том числе биохимического, и тут мы, кстати, рассчитываем на поддержку малых частных фондов. Исследование недорогостоящее, но ведь те же самые реактивы тоже стоят денег, которые еще нужно найти, и тогда можно было бы сделать исследование, которому нет аналогов в мире. Я искренне верю, что этот занавес, которым нас окружают, рано или поздно спадет. И тогда снова все в мире заговорят о нашей медицине.
Марина Евгеньевна, вы столько всего изучили, повидали, испробовали на собственном опыте. Во что вы верите?
В психо-нейро-иммуно-эндокринологию. Я верю, что сознание первично, а тело вторично, и через систему нейротрансмиттеров тело воплощает в жизнь то, что зарождается в нашем мозгу. От этого тело меняется, в нем постоянно происходят метаболические процессы, но апеллировать нужно к сознанию, потому что когда телу дается установка на исцеление, оно ее старательно выполняет. Мне нравится работать с людьми, которые верят в себя. Они включают свой организм на биохимическом уровне – и тогда происходит чудо. Все, что есть ценного, заложено в самом человеке, в его сознании. Поэтому мне близок холистический интегративный подход к реабилитационному процессу, который подразумевает одновременную работу с телом, сознанием, эмоциями и духом человека. Для каждого уровня есть свои инструменты, и их подбор зависит от нозологии заболевания. Для меня эксперт тот, кто может посмотреть на проблему с разных углов, как можно шире. И не зацикливаться на самой болезни, а сосредотачиваться на здоровье.
В госпитале у вас есть возможность работать с раненными в ходе СВО бойцами. Отличаются они чем-то от пациентов, ставшими инвалидами на гражданке?
Это зависит от того, кто эти раненые. Все очень по-разному реагируют на свою инвалидность. Профессиональные военные, которые подразумевали, что у них нечто подобное может случиться и были морально готовы к такому повороту событий, легче переносят ранения. Реакция же гражданских сильно отличается. Даже на примере зеркальной терапии. С ними приходится работать значительно больше.
А русский менталитет тут не мешает?
Наши раненые демонстрируют исключительное мужество и силу духа, и русский менталитет былинных богатырей им в помощь. Но если вы имеете в виду восприятие жизни как вечной драмы, что в принципе свойственно русским людям, то такое отношение я не приветствую. Мы привыкли насмехаться над фальшивыми улыбками американцев. Однако на самом деле это просто следствие их установки на позитивное отношение к жизни, несмотря ни на какие обстоятельства. И надо сказать, что это помогает сохранить психическое здоровье. В этом суть.
От редакции: Люди или организации, готовые оказать помощь научному исследованию по фантомным болям, могут отправлять письма на эл. адрес журнала (
