Сейчас ему 12 лет. Когда болезнь появилась, ему было 10 лет.
Диагноз: лимфома Беркитта (лимфома очень высокой степени злокачественности, имеющая тенденцию распространяться за пределы лимфатической системы, например, в костный мозг, кровь и спинномозговую жидкость).
Приезжая со своим сыном (у него ДЦП) каждый год на реабилитацию в Болгарию, я заметила одного мальчика. Вернее, это он нас заметил. Он первый подошел и предложил Артему сыграть в футбол. Мы растерялись. Обычно все наоборот: моего сына просят посидеть на лавочке и не мешать. Сева, наш новый друг, стал терпеливо учить Тёму футболу, подавал мяч, ждал, когда тот отобьет. Так мы проводили вечера, и я однажды спросила: «А почему ты учишь Тёму играть в футбол?» «А чем он хуже других?» – ответил Сева. Мне подумалось: удивительный ребенок!
Но вот в очередной наш приезд в Болгарию, мы заметили, что Сева больше не играет в футбол, жалуется на плохое самочувствие, боли в животе. Каким шоком для нас стало известие, что за этими недомоганиями стоит страшный диагноз.
Журнал «Я – МОГУ!» решил расспросить Елену, маму Севы, как все началось, и на что следует обращать внимание при плохом самочувствии ребенка.
Уместно сказать, что промедление с обследованиями и операцией могло стоить жизни?
Безусловно. Тянуть было нельзя. Опухоль удалили вместе с аппендиксом. Врачи сказали, что опухоль убрали полностью, и она никуда не успела прорасти. Трое суток в реанимации, потом неделю в хирургии и сына перевели в отделение онкологии и гематологии. Сразу был назначен первый этап химиотерапии. Я упомянула, что это очень агрессивная опухоль и тут счет шел на дни. Лечение проходит в стационаре, так как это высокодозная химиотерапия, на которую хорошо реагирует данный вид опухоли. Сева 24 часа в день находился под капельницами.
Какую стадию поставили?
Третью. Когда делали КТ грудной клетки были увеличены лимфоузлы, поэтому предположили, что там могли быть метастазы.
Обследования, лекарства, анализы. Все это делали вам бесплатно?
Когда мы узнали диагноз, начали метаться. Где лучше? Но нам объяснили, что подобные заболевания у нас лечат на том же уровне, что и во всем мире. Протокол одинаковый. Здесь также используются таргетные препараты. (Таргетные препараты – это вещества, которые блокируют рост и распространение опухоли, воздействуя на определенные молекулы в опухолевых клетках, так называемые «молекулярные мишени», которые и отвечают за их рост, прогрессирование и распространение. Прим. ред.)
В Морозовской больнице очень активно работает фонд «Подари жизнь». Если в больнице нет в наличии каких-то препаратов, фонд приобретает. Причем минуя родителей. Фонд напрямую взаимодействует с больницей. Родителям не нужно собирать никакие средства.
Я была очень сильно удивлена, в хорошем смысле, уровнем нашей медицины. В голове были стереотипы, что в другой стране было бы лучше. В Морозовской больнице даже персонал другой. Очень доброжелательны к мамам и папам. Поддержку оказывают не только медицинскую, но человеческую.
Ты сказала, что Сева в больнице продолжал учиться. Это помогло ему в лечении?
Особую поддержку оказал класс! Они писали ему, звонили, они его ждали! Он был постоянно на связи с одноклассниками. Очень благодарна нашему классному руководителю Наталье Александровне Александренко, которая с первого дня была с нами. Я даже помню ее слова, «что я не смогу Севе смотреть в глаза, если он не перейдет вместе со своими друзьями в пятый класс». Она давала сыну уроки онлайн и по телефону, объясняла трудные темы. Сева не только продолжил учебу со своими одноклассниками, но и написал математическую работу в конце 4 класса на 100 баллов. Еще ребята делали ему сюрпризы. Например, на День учителя на уроке технологии они написали Севе открытки и письма поддержки. И всё привезли нам в больницу. Он сидел радостный на кровати и читал их.
