Кот поцарапает руку, плечом заденешь дверной косяк, да мало ли что может произойти. Мелочи жизни! Кто на такое обращает внимание!
Но человек устроен странным образом — он чертовски индивидуален. И если одного лупят, а ему ничего, это не значит, что другой не может умереть от одного-единственного удара. История новосибирца Владимира Янина заставляет задуматься над превратностями судьбы и значением самых незначительных событий.
Все началось в 2018 году. Родители Владимира отправились в отпуск и попросили присмотреть за домом, кормить собаку. Снега тогда выпало много.
— Я пошел чистить снег, собака, как всегда, бегала на цепи вдоль гаража, радовалась мне, — вспоминает мужчина. — У них алабай, здоровый такой пес. Пока я чистил снег, собака, играючи, разбежалась и как дала мне цепью по ноге. Тогда я не придал этому значения, через пару дней история повторилась. Я чистил снег, опять удар и опять по той же ноге и той же цепью.
Сначала появилась гематома, потом начала расти шишка. Владимир обратился к врачам, которые в один голос твердили — ничего страшного, пройдет. После МРТ установили диагноз — «остеомиелит». За 3–4 месяца скитаний по больницам шишка выросла в 10 раз, а боль стала невыносимой, таблетки не справлялись. Были разные диагнозы, больше похожие на предположения, предлагались разные схемы лечения, собирались вскрывать и чистить место, где образовалась гематома. По направлению в онкоотделение мне сделали трепан-биопсию — она оказалась неинформативна, но онколог однозначно мне дал понять, что по всем признакам это опухоль. После повторной биопсии поставили диагноз – «остеогенная саркома малой берцовой кости». Сначала ногу хотели сохранить, но был риск появления метастаз в легких. После трех курсов химии было принято решение об ампутации.
В то время Владимир Янин работал в области торговли, где добился значительного карьерного роста. Он много времени проводил на работе, обеспечивая будущее своей семьи — дома ждала жена и пятилетний сын. Болезнь, да еще такая тяжелая, путала все карты. Решиться на операцию было непросто.
— Я хорошо помню тот день, — вспоминает Владимир, — когда меня побрили из-за химии, и я пришел домой лысым, а сын сказал: «Уйди, ты не мой папа, ты бомж». Приходилось объяснять, почему папа такой, почему ему плохо. Я понимал, что если я без ноги приду, то это будет шоком для него, поэтому придумал игру, как будто я стану терминатором, роботом. Я сказал сыну, что мне сделают железную ногу, как у трансформера, будем там оружие хранить.
Оптимизму Владимира можно позавидовать. Перед ампутацией он разукрасил ногу зеленкой. Сделал пометку для врачей — где отрезать, написал: «Прощай, болезнь!».
На лечение ушел почти год. Владимир слабо помнит тот период жизни — химия давалась ему нелегко. В моменты отдыха от химиотерапии старался, как получалось, помогать жене по дому. Но о работе пришлось забыть. И хотя все это время организация, в которой он работал, выплачивала зарплату, его должность была уже занята другим человеком. В итоге Владимира попросили написать заявление по собственному желанию.
Первое время протеза у Владимира не было. Он с семьей жил у родителей, где его окружили заботой и вниманием. Порой даже чрезмерными.
— Все тебя жалеют, и постепенно ты сам начинаешь себя жалеть. Это как болото, оно затягивает, а тебе надо преодолеть трудности, вернуться в нормальную жизнь.
—Конечно, восстанавливаться было непросто. До полноценной депрессии дело не дошло, но эмоции порой брали верх, хотя никто этого не видел. Я понимал, только своими стараниями я смогу преодолеть новые препятствия. В те моменты, когда ты преодолеваешь новые барьеры, ты сам видишь крошечную частичку величия, и вместе с тобой твои шаги к успеху видят твои близкие.
Не сломаться помогла поддержка близких. Жена Ирина, с которой они вместе больше 10 лет, и сын все время были рядом, старались подбодрить, устраивали приятные сюрпризы.
Выиграть Время Как Никогда Раньше
— Мне очень сильно помогла ранняя реабилитация и протезирование. В кругу моих знакомых оказались люди, имеющие отношение к протезированию, они посоветовали обратиться в АО «Московское ПрОП». Между сеансами химиотерапии у меня было по две недели, протезисты пошли мне навстречу, и через неделю мне поставили протез. Уже через 7 дней я мог самостоятельно ходить! Врачи помогли пройти реабилитацию, а в школе ходьбы я освоил технику для правильной, плавной походки.
Это стало самым значительным подспорьем для поднятия боевого духа. И это очень важный момент.
После лечения и реабилитации, в АО «Московское ПрОП» я уже пришел за протезом, с которым можно заниматься спортом и вернуться к активному образу жизни.
Помню, когда поставили протез, мы с женой поехали в «Ашан», накупили продуктов. Я вышел из машины и пошел домой, а она мне: «А пакеты я должна тащить?» Так закончилась халява, — рассказывает Владимир и добавляет, что многие люди отказываются от протезирования как раз по этой причине — им нравится быть жертвой обстоятельств.
О своей жизни Владимир решил рассказывать в социальных сетях, чтобы помогать людям, которые столкнулись с подобными проблемами. Нелегко проходить этот путь в одиночку — нужен кто-то, кто приободрит и подскажет план действий.
— Чувствуя жизнь как человек с ампутацией, я делюсь опытом пройденного пути с такими же, как я. Мне нужно было реализоваться в деле, и следующим вызовом был поиск работы. Не понимаю почему, но многие работодатели воспринимают отсутствие ноги как отсутствие мозга. Если работать надо головой и руками, то ноги-то тут причем? Вот на удаленке, например, важен был только результат, а кто его и как достиг — какая разница?
Владимиру Янину повезло: его активность в социальных сетях заметили в АО «Московское ПрОП» и предложили работу.
— В нашей компании сотрудников ценят за их знания и способности, у нас работает много людей с инвалидностью, — говорит Владимир.
К происшедшему Владимир выработал философский подход. Он считает, что, возможно, собака спасла его. Могло быть хуже, и онкология проявилась бы в другом месте.
— Сейчас я стою прямо и смотрю в лицо своему будущему. Почему? Потому что только я знаю, что я прошел в начале своего нового пути.
Однажды он поспорил с сыном, что обгонит его на новой ноге.
— Мне говорили: «Какой тебе бегать-то? Ты ходить хотя бы начни!» Но у меня была цель — обогнать мелкого, и я это сделал. Он, конечно, всплакнул, но вот так вот — спорить с батей. Батя еще может!
После ампутации Владимир ездил в Шерегеш, катался на сноуборде — протез стоит на доске как влитой. У мужчины есть сменный протез, в котором можно плавать — с ним Владимир однажды даже катался на сапах. Регулярно ходит в спортзал, чтобы поддерживать тело в отличной форме, танцует, может бегать и кататься на коньках.
— Самое главное для меня в жизни — я хочу, чтобы сын видел во мне сильного человека, который не пал духом. Я преодолел ограничения для себя, чтобы быть примером для сына.
Недавно он подошел ко мне и сказал: «Пап, какой ты у меня крутой!».
Людям, которые обращаются ко мне за помощью, я говорю: сделайте это для себя. Сделайте это, чтобы доказать своим близким, что они тоже могут преодолеть многие барьеры в этом мире — реальные и мнимые.
У Владимира есть необычное хобби
Он устраивает проверки разным организациям, которые заявили о доступной среде для инвалидов. Приходит, например, в «Леруа Мерлен» и выясняет, что, оказывается, кроме директора магазина, никто не может провести его на кассу без очереди. Весь персонал вообще не в курсе! Или звонит в зоопарк и говорит, что хочет покататься по территории на электросамокате. Сначала ему отвечают: «Нельзя, у нас есть правила». После объяснений с администрацией поступает предложение: «А давайте вы на самокат наклеите знак инвалида». Так и сделали!
«Я люблю устраивать провокации, — признается Владимир. — Но люди сами на это подписываются. Зачем они говорят о свободной среде, если ее нет?».
Автор: Тимур Гарипов
